В помещении, похожем на школьный спортзал, такой же, как фильме Никиты Михалкова "двенадцать", сидел я, и ещё кто-то, на длинной скамейке за длинным столом. Что я там делал? Насколько помню - ничего, просто сидел и наблюдал, как на самом конце скамейки, лежал и спал мой отчим, наяву который уже больше десяти лет назад, как умер. Рядом с собой на стол он поставил бутылку свежего, холодненького и забористого пива, чтобы проснувшись, легко и быстро утолить жажду без труда, протянув лишь руку. Спать на узкой доске упираясь о стену ему было неудобно и он время от времени переворачивался делая паузы в композиции своего затяжного храпа. Падающий с маленьких окон свет на стол, освещал бутылку с пивом и отражающие пузырьки с газом один за другим, поднимались вверх и лопались, достигая поверхности золотистой жидкости.

Спустя некоторое время мы вышли на какое-то кладбище, где было много свежих могил. Я увидел гроб, но с личностью оказавшийся в нем, одетым в шикарный дорогой костюм я не был знаком и каких-либо чувств скорби не чувствовал. Мне показалось, что крышку гроба не закрыли до конца, со стороны головы покойного и, когда его закапывали, то как-то близко к поверхности - на десяти сантиметровой глубине. Я обратился к хоронившим, негодуя, что после первого дождя все вылезет наружу и уже представлял себе эту неприятную картину, но они молчали и своим странным поведением дали мне понять, что так у них задумано и такие здесь правила. Лезть не в свое дело, затрагивая эту дурацкую тему я больше не стал и очутился у кого-то в гостях, где кроме меня было еще много народу, в том числе и некоторые родственники, но мероприятие не было похоже на поминальный ужин, скорее на встречу поэтов-неудачников. Мой дядька подходя к столу, что-то объяснял про спиртное. Он говорил, что у них тут кроме этого предложенного им напитка ничего нету, но люди не жалуются - вполне приличный суррогат, после которого не у кого еще не наблюдалось тяжелое похмелье. Но что бы он не говорил, предлагая водку, желание пачкать свой разум алкоголем у меня не возникало, так как и наяву в этом вопросе я абсолютно категоричен.

Между делом я разговорился с человеком, которого в тоже время не видел и беседовал с ним, как бы мысленно, ну можно сказать телепатически. Речь шла о недавно покинутом всеми жителями городе. Он рассказывал, что раньше тоже жил в том городе, но из-за последних событий пришлось оставить жилье. Поначалу, когда все стали сбегать он решил переждать, надеясь на перемену в лучшую сторону, но убедившись в обратном, вывез оттуда жену и детей. А сам иногда возвращается в их старую квартиру, чтобы совсем ее не запустить, поддерживая признаки жизни. Я попросил его стать моим проводником и он согласился сказав, что знает безопасный путь, но идти туда возможно станет только зимой, когда подморозит и все покроется снегом. Я пытался выяснить для чего это так нужно, но ответа не последовало. Что случилось с этим городом я не знал, известно мне лишь то, что он пустует уже примерно два или три года. Мне не терпелось отправится в путь, но до ближайшего заморозка еще было далеко и я только подумав, сразу же очутился на снежной степной дороге, которая пролегала среди глубоких сугробов.

Сначала была зима, вечером пришел человек и расстрелял всех в здании напротив, а я фотографировал его.Затем купил кота, но он не давал погладить себя, шипел, царапался. В последствии я был разочарован, так как на самом деле хотел серого кота, но стоил очень дорого.Был в каком-то израильском городе на картинном аукционе, таскался с тяжелым ноутбуком, где меня просили искать статьи на википедии. Это было почти на открытом воздухе, у подножия гор где возле арок-террас был водоем не больше метра в глубину.Потом я ушел, очутился в каком-то городке-отеле, где на последних двадцати этажах располагались заброшенные цеха, палаты и казармы с полу-разбитыми окнами, измазанными известью и белоснежными стенами, а внизу - яркий цветущий город со скамейками и фонтанами, но без единой души. Затем я решил возвратиться в свой номер, встретил девушку, которой запихивали в рот ампулы и взрывали.Сбежал с ней в лифт, но она исчезла. Спустился на нижний этаж, там был выход в зимний мегаполис тоже без единой души, много белой пластмассы и пленки, всё было будто под разлитым азотом, трескалось, как картонное, исходил запах лекарств и старого холодильника. Потом я встретил много девушек, спросил как мне позвонить домой, но они не слушали меня и вместо того чтобы дать вменяемый ответ предложили деньги под проценты. Потом прибежал парень, запихивавший ампулы, сказал что они ненастоящие, и мне пришлось снова вернуться в белое здание и что-то искать среди белоснежных стен, бегая с тяжеленным ноутбуком и волоча провод от зарядки. 

Осознал себя во сне – в какой-то незнакомой комнате. Прямо передо мной на всю стену увидел огромный аквариум с десятком экзотических рыб. Фон для аквариума был очень яркий – в виде каких-то невероятных водорослей и кораллов.

    Неизвестно куда и с какой целью, и не придавая этому значения, я шёл по серому, осеннему полю, с группой незнакомых мне людей, одетых, как и я в походную одежду. Мы приближались к Николо-Берёзовскому шоссе, на краю которого стояли старые, брошенные приборы, похожие на пульт управления: с рычагами, кнопками и телефонными аппаратами. Возле них, вдоль дороги, росли кустарники, высыхающего , но ещё колючего шиповника. Рассматривая находку мы вспоминали, как все это было и работало в советские времена и от всплывающих, ностальгических переживаний, мне не хотелось покидать это место. Но надо было двигаться дальше по оврагу и через триста метров подняться на проезжую часть и перейти дорогу. Перед нами лежал огромный район строящихся или начатых стройку, но оставленных кем-то   многоэтажек , где ещё не было ни тротуаров, ни дорог, а только глинистая земля с засохшими булыжниками, где сам чёрт сломает ногу. Слева вдалеке виднелась опушка хвойного леса, а впереди лишь широкий ровный горизонт, граничащий с хмурым и пасмурным небом...

Лег в обед отдохнуть и отключился. Практически сразу начал сниться сон, который оказался пожалуй самым шизофреническим за всё время. Я и еще трое человек сидим за круглым столом. На столе – карты каких-то помещений, циркули, линейки, гильзы от патронов, пара стволов. Я осознаю, что мы затеваем ограбление – то ли банка, то ли инкассаторской машины. 

   Я иду по длинному коридору огромного, не имеющего потолков промышленного  здания, вдоль стен которых, простираются по всей длине разных размеров трубы.  Коридор привёл меня в широкую, просторную комнату, где по углам стояли широкие кровати со спальными матрацам. Это должно было стать апартаментами для меня и нескольких отдыхающих семей; то есть по условиям сна, это якобы  некий лечебно-профилактический комплекс, где по неизвестным обстоятельствам оказался и я. Кровати были достаточно удобными и я даже попробовав прилечь, чуть было не уснул. Среди "отдыхающих" я узнал соседей и знакомых, но они постепенно все куда-то разошлись, я же продолжал лежать наслаждаясь на мягких матрацах. Но спустя секунды снова оказавшись в каком-то коридоре с высокими потолками и с трубами по бокам, я стоял уже по пояс в воде и примерно сообразил, что это на вроде бассейна, так как дно было обложено кафелем. Пройдя несколько шагов по чистой, прозрачной, теплой воде - я нырнул. Залегший на дне, как сом я чувствовал стоявших у воды людей, наблюдающих, как я плаваю. Проплыв немного вперёд я пластично развернулся и резко отдалился. Они поражались моей технике плавания, а я самолюбиво гордился собой. Потом я выплыл и куда направился не чувствуя никакого дискомфорта от мокроты и очутился в другом помещении, всё того же непонятного промышленного типа здания.

   Поняв, что я нахожусь в старом дворе городского квартала, проектированных ещё 60-х, 70-х годах прошлого века, возникал вопрос: "зачем?".  Двух-трёх этажные дома построенные из кирпича, старые  деревья, дающие тени в жаркие, летние дни и ощущение какого-то необъснимого уюта. Ответ на вопрос "зачем?" появился незамедлительно. Я был не один, но с кем - я не видел, видимо потому, что этим вопросом не задавался. "Наша" квартира находилась на первом этаже первого подъезда. В ней жили несколько студентов и, как выяснилось один из которых я. По неизвестным мне обстоятельствам, я и ещё один из студентов- жильцов ночевали на улице, расположив кровати прямо под окнами, на месте, где обычно сажают цветы или просто огараживают кустарниками. Мы были вновь прибывшими и вопрос жилья, видимо, не был решён до конца. Но никаких претензий мы не имели и жаловаться не приходилось, так как постельное бельё, приготовленное для нас было мягкое, чистое и выглаженное, к тому же это неудобство совсем не надолго. Не могу сказать точно, был ли я студентом, но какое-то чувство принадлежности к коллективу или обществу меня всё же преследовало.
  

   Картинки сна в основном смотрелись "с высоты птичьего полёта" и воспринимались как мыслительные формы, которые постоянно на протяжении всего сна подвергались анализу логики.

   Убегающая от меня жена затрудняла шаги для дальнейших действий, так как начальные ответные действия в критической ситуации влияют на дальнейший исход событий, приводящий к определённым конечным итогам. Она побежала вдоль задний части дома, но я решил её опередить обходя дом с другой стороны, так чтобы оказаться раньше в намеченном месте. Суть была не в том, чтобы догнать или перехватить объект, а в чём-то сложном, в какой-то схеме с определённой комбинацией. Зайдя в квартиру, я подошёл к окну зала, с видом на двор, откуда по моим соображениям обзор лучше и это дает некое преимущество в донесении итого-результативной мысли до слепого человеческого сознания.
Но вдруг я снова в подъезде - поднимаюсь по лестнице. На площадке между этажами стоит металлический шкафчик для одежды, такие шкафы встречаются в бытовках и раздевалках заводов и фабрик. Я хотел открыть дверце, но оно по причине деформации заклинило -  похоже, что шкафчик давно не открывали и его постепенно поедала ржа. Обыкновенно, мимо меня вверх и вниз проходили соседи не обращая никакого внимания. Со второй попытки, дико скрепя, дверце открылось; на верхней полке лежала буханка чёрного хлеба. Я люблю чёрный хлеб и всегда заботился о его запасах. Я поднялся на свой этаж и приоткрыл дверь квартиры. Рядом возле ног тёрся кот по имени Бакс. Кот вытянув в сторону шею и при острив свой сложный орган обоняния, осторожно, проверяючи заглянул в приоткрытую дверь. Его слегка спугнул поднимающийся сосед, но когда сосед прошёл выше, кот снова, повторив те же действия, не слышными подушечками прошёл в квартиру...

   Находясь в каком-то сарае я кому то объяснял его систему "зима-лето". В период зимы межкомнатный переход закрывают для сохранения тепла в помещениях. Там работала молодая девушка и как раз заканчивалась ночная смена. Я спросил присутствующих вглядываясь в неё: что за красавица у вас здесь? А она просто улыбнулась продолжая собираться домой после отработанной смены. Я немного подумал о половом сношении с ней, но картинка сна сменилась...

   Странная сельская местность, хотя довольно знакомая. Была ночь и мы укладывались спать, но спустя немного времени за заборами послышались мужские голоса. Во двор заходили несколько молодых людей, похоже они были родственниками между собой, они громко о чём то разговаривали, стало ясно, что они тоже как и мы пришлые жильцы этого дома. Я удивлялся, тому, как терпит старая хозяйка таких ночных балаганов. На улице были сугробы, хотя на яву давно весна. Пришедшие люди не ожидали нашего(я был с кем то)присутствия и мне показалось, что мы их стеснили и я неохотно поднялся с перины... На этой мысли картинка сменилась...

   Летний, тихий, безветренный день и затянутое серой облачностью небо. Я спускаюсь с высокого холма по вьющейся тракторной колее, ведущей к селу. Село лежало будто в яме в низовьях небольшой реки, и оно, как ни странно, так и называлось - Ямады. Не было слышно ни пения птиц, ни звуков транспорта с шоссе, и ни один лепесток или травинка не шелохнулись в неестественном безветрии...Такое странное состояние окружающей среды меня немного настораживало. По дороге я не встретил ни одной живой души, улицы и проулки были абсолютно пусты, как будто все жители разом, неожиданно, в одно мгновение исчезли. Как и полагается в деревнях должны обитать мухи, но и насекомых никаких не было. Мне стало жутко не по себе. Накатываясь волнами, меня обуял страх – такой страх, который я никогда не испытывал в своей жизни. Я ощутил страшное одиночество и жалкую беспомощность. "Возможно случилась какая-нибудь катастрофа, которую никто и не предполагал и по роковой случайности, оставшись в живых, я стал невольным свидетелем конца света!" - подумал я.